| ВЕРНУТЬСЯ К ФОТОГРАФИЯМ |
|
РОСТРОПОВИЧ. ДЕТСКИЙ АЛЬБОМ
- Знаю, что уйду, так и не отдав долг, - говорит маэстро Ростропович. - И знаю, что очень важно передать эстафету здоровому поколению. Конечно, я мог бы сыграть концерт и доставить кому-то удовольствие. Но когда я думаю, что помог спасти детскую жизнь, меня охватывает ни с чем не сравнимое чувство... Ростропович приехал в Нижний, на Сахаровский фестиваль, чтобы лечить ребятишек. И чтобы пестовать юных музыкантов. И чтобы вспоминать, отмечая 75-летие, всякие события и встречи из своей жизни, - и во всём просвечивали то младенческое простодушие, то отроческая дерзость, то молодая энергия. Так и получился его Детский альбом. ВАЧКАСЫ В Богородске, маленьком городке в часе езды от Нижнего, Ростропович с Вишневской посетили детскую поликлинику. Открыли там центр вакцинации детей от нескольких опасных болезней. Ростропович потом рассказал, что в Париже есть замечательная больница, где детей после операции поднимают на ноги вдвое быстрее, чем обычно. Там придумали такую систему, при которой больных ребятишек с утра до вечера развлекают, и они просто забывают, что больны. И сразу выздоравливают. Так вот: оказывается, в Богородске детская больница – почти такая же, как в Париже. Правда, сходство только в одном: на стенах – весёлые картинки из мультфильмов. Мстислав Леопольдович уверен, что стены помогут детскому здоровью. А накануне ездили в Лысково, тоже в больницу. Местные бабушки в цветастых платочках изумлялись, когда кортеж – с виду чуть ли не царский – въезжал в больничные ворота: они не знали, кто такие Ростропович и Вишневская. Теперь знают: это знаменитые во всём мире музыканты, которые пекутся о здоровье лысковских малышей. Поэтому старушки попросили журналистов записать им на бумажке крупными буквами имена, за которые они теперь будут в церкви свечки ставить. За здравие, значит, Мстислава и Галины. С именами ещё интереснее получилось в Ваче. Там Ростропович с Вишневской начали свою благотворительность на нижегородской земле. Вачская детская больница, вместе с родильным отделением, стояла брошенным долгостроем. Ростропович попросил Немцова, тогда губернатора, найти ему захолустную деревню, где бы он построил больницу как в Европе. Немцов и назвал эту Вачу. Создали фонд; учредительные документы подписывали посреди дороги, разложив бумаги на капоте губернаторской «Волги». А дальше надо было искать деньги. Ростропович сделал так, что сам фонд находится в Вашингтоне (там можно собрать больше денег). А в Нижнем устроили российское представительство. Его директор Евгений Загрядский объясняет: само строительство больницы Ростропович финансировать не может, это запрещают американские законы. Но зато он может подарить медицинское оборудование (что и сделал сразу на 600000 долларов). И может под своё имя привлекать деньги меценатов. Вы только подумайте: разве Вачу знает Джон Картер или Рональд Рейган? Но они знают Славу Ростроповича и потому дают деньги в его фонд. Или, скажем, папа Билла Гейтса: он дал целый миллион долларов. Причём Ростропович, он ведь не просто просит с протянутой рукой. У него рука, и даже обе, заняты виолончелью. И вот он находит зал в Вашингтоне или в Сиэтле и даже знаменитый зал Плейель в Париже. Накрывает столы, приглашает гостей не за бесплатно, а наоборот за очень дорого. И тогда гости за свои деньги на целый вечер – ему хозяева. Что прикажут, то и сыграет. Это ведь потом на всю жизнь какая горделивая память: сам Ростропович по моей заявке играл! Вице-президент американской компании «Бристол – Майерс Сквибб» Джерри Лэк сказал: «Слава Ростропович и мёртвого заставит дать деньги в Россию». И дал замечательную систему очистки воды для Вачского роддома. Жители Вачи называются – вачкасы. А вачкасы, кому повезло родиться в новой роскошной больнице, называются – Славы и Гали (вот что я обещала про имена! Причём не важно даже, кто младенец Слава – Мстислав, Вячеслав, Святослав: Ростропович по сей день при знакомстве представляется как раз Славой, как мальчишка, и настаивает на этом имени. Тут кстати - в первом приказе о приёме на службу так и было написано: зачислить Славу Ростроповича преподавателем по классу виолончели. Вроде учителем быть может, а вот называться по имени-отчеству ещё не дорос. Дело было в 42-м, Славе только исполнилось пятнадцать). Почтить именем – это самая большая благодарность мамочек за то, что их дети родились как белые люди. В Ваче выхаживают даже совсем слабеньких, недоношенных, тех, что скорее всего погибли бы без американского инкубатора, подаренного фондом Ростроповича. Но вот когда главные Слава с Галей приехали в Вачу ещё раз, посмотреть на крестников, то им показали не только роддом, но и приют. Хороший приют, дети там и поют, и мебель сами делают, и всё же само по себе явление грустное и несправедливое: мест в этом заведении даже не хватает для всех заброшенных детишек маленькой Вачи! Получается, что их спасают в американском инкубаторе, чтобы потом они при живых родителях попали в приют. Ростропович с Вишневской подумали и решили: есть дело поважнее роддома. И начали программу вакцинации, которая охватит всех детей. И домашних, и приютских, и новорожденных, и кто постарше. Прививки делают против вирусного гепатита «В», кори, краснухи и паротита. Процедуру прошли уже 360000 детей, а первыми, конечно, стали маленькие вачкасы ИНТЕРМЕЦЦО Нижнему Новгороду, а прежде Горькому, с Ростроповичем вообще повезло. Не только в смысле благотворительности, а и в музыкальном смысле. Ростропович здесь бывал очень много раз: играл, дирижировал, дружил, шутки шутил. Вот только в консерватории не преподавал. Хотя и сделал однажды попытку в неё, консерваторию, поступить учиться. Это как раз была шутка, которую я передам словами самого маэстро. Почти буквально. Лет этак пятьдесят тому назад плыл Ростропович на теплоходе по Волге. Лето, чудные берега, отличный отдых, но, как видно, не для такого человека: соскучился от безделья. И без розыгрышей. И вот – большая стоянка в Горьком. Отправился Ростропович в консерваторию, а там в это время шли приёмные экзамены. Вот видит он во дворе двух девушек: одна – с виолончелью, другая – с учебником гармонии. - Девушки, я так музыку люблю, так музыку люблю... Это здесь поступают на музыку учиться? Я готов учиться на чём угодно. Хоть вот на этой бандуре, хоть на гармони. - Ах, ведь это совсем не та гармония... - Ну и ладно. Я-то сам из города Мышкина. Я так музыку люблю! У нас в Мышкине один старичок учил меня немного вот на такой бандуре играть. Так постепенно, - рассказывает дальше Ростропович, - я влез к ним в доверие. И они решили принять во мне участие. Пошли в класс. Виолончелистка говорит: - Ну, покажите, как вас там учили, в городе Мышкине. Взял я инструмент, продолжает свой рассказ маэстро. Неловко так взял, не в ту руку. Потом – ах, да, говорю, надо в левую! И что-то пропиликал. -Ой, какая у вас ужасная постановка! – кричат девчонки чуть не хором. Тут уж Слава у них всё подробно расспросил: кто даёт частные уроки, кто сколько за них берёт. Та, что была с учебником, оказалась пианисткой. И уж раз молодой человек так любит музыку, решила угостить его фортепьянной игрой. Виолончелистка говорит подруге: - Сыграй моё любимое. Слава притих и думает: что же она сыграет? Пианистка начала до-диез-минорную Прелюдию Рахманинова. На первую ноту она попала. И на вторую с третьей. А дальше пошли аккорды с некоторой грязнотцой. Так до конца и доиграла. А потом девушки решили проверить музыкальный слух наивного любителя музыки из города Мышкина. - Попробуйте подобрать на инструменте то, что вы сейчас слышали. Хотя бы самое начало. Шутник для виду потыкался, потыкался – и сыграл всю прелюдию: она была у него в репертуаре. - Вы нас разыгрываете, вы – пианист! – разохались девчонки. Но Славе почти удалось их убедить, что прелюдия у него случайно получилась. Потом студентки убежали, но Ростропович уже не мог остановиться. Он отправился на консультацию к педагогу-виолончелисту, который принимал экзамен. И выслушал приговор: нечего вам, молодой человек, делать в консерватории, поскольку ни малейших способностей у вас нет. Тогда Ростропович пожаловался, что сам-то он заниматься на виолончели не хочет, но мама заставляет. И потому он просит профессора написать для мамы записку, что её сын как музыкант безнадёжен. Тот ничтоже сумняшеся написал такую справку: лишён музыкальности. Однако Слава и тут не успокоился и пошёл «поступать» как пианист. Форепианной кафедрой в Горьком тогда заведовала чудесная Нина Николаевна Полуэктова. Ростропович решил, что Прелюдию Рахманинова он ведь уже отрепетировал с девчонками, - её и сыграет. Ещё добавил 1-ю часть Патетической сонаты Бетховена. Нина Николаевна «абитуриента» похвалила, даже по плечу похлопала: - Способный молодой человек, способный. Как следует позанимайтесь и на будущий год приезжайте поступать. Тут настало время возвращаться на теплоход, и пришлось Славе прекратить свои эскапады. ДОН КИХОТ На закрытии фестиваля имени А.Сахарова «Русское искусство и мир» весь вечер чествовали Ростроповича и Вишневскую. Играл оркестр Нижегородской филармонии, причём дирижировал не только главный дирижёр Александр Скульский. Но и Максим Емельянычев, совсем ещё школьник, - это с одной стороны. С другой – сам маэстро Ростропович встал за пульт! А солировали те юные музыканты, в чьей судьбе Ростропович принял участие (здесь работает ещё один его фонд). Потом на сцену вышел первый Славик, родившийся в Ваче. Солидно, с полным осознанием серьёзности момента, представился: Мстислав Шутов. И прочитал стишки с таким окончанием: Но больше всех доволен я –
И ещё много было поздравлений, шуток и подарков. Например, подарили расшитые городецкими золотошвеями одеяния, - тут же на сцене и надели. Вишневская в красивой дарёной накидке строго взглянула на мужа в красивой дарёной мантии и сказала: «Заберу себе!». Зал был в восторге. Кстати, Галине Павловне ещё подарили навечно звание Почётной гражданки Нижегородской области. Правда, слегка с опозданием: Мстиславу Леопольдовичу надели ленту Почётного гражданина несколько лет тому назад. Раньше, между прочим, чем вернули российское гражданство, которого их обоих лишила наша бывшая власть. Время идёт, и многое забывается. И всё же есть люди, которые помнят про Ростроповича – и как Солженицына приютил, и как Сахарова поддерживал, и как Белый дом защищал. Композитор Александр Бендицкий даже написал симфоническое произведение «Воспоминание о Дон Кихоте» и посвятил его Ростроповичу. Эта музыка тоже звучала на юбилейном вечере, и автор «Воспоминания» потом рассказал, как Ростропович был Дон Кихотом. «Самое высшее впечатление моей жизни – это исполнение Ростроповичем «Дон Кихота» Рихарда Штрауса в Горьком 1 декабря 1973 года с горьковским оркестром; дирижировал И.Гусман. Был пик гонений на Ростроповича. Во многих городах отменяли, запрещали его концерты. Горький оставался одним из немногих городов, куда он мог приезжать. В воздухе висело предчувствие отъезда Ростроповича и Вишневской за рубеж. И может быть - навсегда... Ведь в своё время уехали Рахманинов, Шаляпин, и Россия их больше не увидела. Вот такое творилось в тот вечер в зале: смесь праздничного возбуждения – и ожидания беды. Ростропович играл как никогда. Калейдоскоп вариаций – печальных, смешных, фантастичных – приводит к кульминации-эпилогу: «Возвращение домой и смерть Дон Кихота». Вершина сочинения. Музыка внушает слушателю: в Дон Кихоте цветут лучшие черты человека. На репетициях Ростропович не уставал объяснять оркестру: не старайтесь играть красиво, нужно играть верно, правдиво. У Дон Кихота вместо щита был старый треснутый таз. Из-за трещин он дребезжал. И Ростропович не боялся играть дребезжащим звуком. Зато благороднейший, «очеловеченный», бесконечно прекрасный звук Ростропович приберёг для последней вариации-эпилога. Этот звук проникает в душу, и вот уже слушатель ощущает себя героем музыки. И умирает вместе с ним. Но нет, он ещё не умер. Смерть только приближается, подступает, и вот – последний вздох. Длинное, бесконечно длинное «ре» малой октавы у виолончели. Честь «смычкиста» (скрипача, виолончелиста) требует вести смычок так, чтобы звук был идеально ровным. Но смычок Ростроповича чуть подрагивает. Неужели рука дрожит? Нет, это пульс. Пульс Дон Кихота. Он ещё есть, но с каждым биением слабее и слабее. И вот последний выдох – медленное, очень медленное глиссандо на октаву вниз. Смычок покинул струну как душа тело. Невысоко взмыв над виолончелью, рука со смычком медленно опускается – и вот уже смычок на полу. Но у оркестра ещё три такта медленной музыки. Что же делает Ростропович? У него начинает отваливаться челюсть. Точно по ходу музыки. Сидя на стуле, он сыграл смерть как великий артист. И мы умерли вместе с Дон Кихотом». Это воспоминание о Дон Кихоте записано почти через тридцать лет после того концерта. Я слушаю рассказ Бендицкого – и слышу игру Ростроповича. Вживую услышать великого музыканта мне теперь уже не посчастливится: он хотя и приезжает на родину, но без своей волшебной виолончели. Гастрольный график маэстро расписан до 2007-го года. России в графике нет. Лариса Крылова Нижний Новгород |
